Clanbook: Malkavian, Revised

А в Англии начиналась эпоха, которая надолго осталась в памяти Сородичей. Даже сейчас стадо, со всеми его книгами, фильмами и ночными клубами, признает, что именно во время правления Виктории вампиры вышли на большую сцену – пусть только в виде литературных персонажей.

По большей части это признание основано на одной книге. Нет. Одно, даже самое популярное, творение не может так повлиять на нити Паутины, которые в то время буквально гудели от напряжения. Оно не может объяснить, почему вампиры, дети всех кланов, до сих пор мечтательно прикрывают глаза, вспоминая о веке Виктории. Это было время вампиров – настоящих вампиров, а не литературных героев. И это было время Малкавианов.

Ты должен понять, что стадо тогда пылало внутренним жаром – спокойным, но мощным, как жар скрытых в подвале топок. Они приняли Норму и пестовали и лелеяли ее до тех пор, пока она не разбухла до невероятных размеров. Норма потребовала, чтобы смертные отделились от живущих в них животных, чтобы они поддались холодным, тяжелым ласкам порядка и правильности.

Интересно, да.

Но они сами себя обманывали. Они всячески подавляли в себе животное начало, маскируя его кирпичными фасадами порядочности, и позволяли себе сбиться с пути только тогда, когда были уверены, что Норма не следит за ними. А когда они решали тайком отступить от правил, они делали это с таким пылом, что их охватывала лихорадка, вечно кружившая вокруг их сущностей, как пепел кружит вокруг огня. Стихи Россетти, Теннисона, Суинберна, сочинения Уайльда и Патера были лишь жалким отражением тех страстей, что бурлили в мраморно-прекрасной груди викторианской эпохи. Давление… как в чайнике с заткнутым носиком. Когда начинали появляться трещины и эмоции выплескивались наружу, забавно было смотреть, на что способны люди по отношению к себе и окружающим. Поэтому мы и помним то время. Поэтому оно песней отзывается в нас.

Так много трещин, разломов, надколов… Джек-Попрыгун творил свои черные дела, и многие из сородичей считали его одним из нас, поскольку он был умен, спокоен и, само собой, безумен. Была объявлена кровавая охота на придурка по прозвищу лорд Фианна, но сделано это было только для успокоения молокососов, собиравшихся в салонах на званые вечера.

Бог умер – так сказал Ницше. Вселенная оказалась остывающим трупом – согласно теории Клаузиуса. Из земли были извлечены кости огромных драконов, жуткие, непонятные предметы из эпох столь далеких, что здравый смысл – а ты знаешь, что «здравый» часто оказывается лишь эвфемизмом для «бесполезного», - со всей его слепотой…

Эпох, которых, согласно здравому смыслу, не могло быть. И многие, многие смертные решили, что все, что они видят, эти кости огромных животных, были помещены в землю Господом, чтобы испытать веру людей в незримый мир, - а в этом случае верным решением было бы не доверять чувствам, отринуть логику и стойко держаться за знание…

Если бы я верил Бога, Бог был бы таким.

Вспомни: когда Ницше умер, многие считали его сумасшедшим. Законы правильности гласят, что смертный не может слишком далеко уйти от общепринятых понятий и при этом остаться… в своем уме. Несмотря на знания, даруемые им при переходе от жизни к смерти, Нади дальние родственники по-прежнему не могут вырваться из цепких лап правильности. Они все еще считают, что наша болезнь, наше Зрение – это недостаток, что, раз уж мы переступили границы Нормы – Нормы для нашего племени, - мы стали существами слабыми и ненужными.

Не верь им.

В конце концов колесо совершило еще один оборот, но нельзя сказать, что произошли перемены к лучшему. Начался век дикости, роста и лихорадки; один из последних оставшихся нам веков… один из последних веков перед Геенной.

Пронзительно-холодный ветер уносил слова, противно присвистывая. Паника охватила Даниэля, ноги его задергались. Пальцы пытались нащупать точку опоры, но ощутили лишь что-то мягкое, податливое, расползающееся под их напором. Незримые руки сжали его запястья, его лодыжки, его мертвое сердце. Он пытался вырваться, отчаянно стремясь обрести свободу, но руки держали крепко.

Держись, черт тебя побери! Ты должен выслушать меня до конца!

Держись!

Держись, Даниэль!

Он широко раскрыл рот и напрягся, - лишь затем, чтобы подавиться так и не раздавшимся криком.

Категории: Vampire: the Masquarade | Каиниты | История | Малкавианы |

Clanbook: Malkavian, Revised

Всего сотня лет – и такие разительные перемены.

Почти сразу после создания механических крыльев человек стал использовать их для убийства. Колючая проволока, отравляющие газы, пулеметы, шрапнель – умирающие кричали в агонии, и крики их эхом разносились по всей Европе. Паутина дрожала.

Всюду царило отчаяние. Выложенные золотыми кирпичами улицы Соединенных Штатов потускнели, в ребрах Западного мира появились трещины. Люди, которые считали, что им удалось победить голод и бедность, убедились в обратном. Как говорили поэты, великая пустота вползла в сердце Америки и пожрала все, что нашла там. Многие из твоих родственников получили Становление именно в то время; порою мы приходили к ним, чтобы избавить от страданий умирающей от голода плоти, иногда же нас привлекало их отчаяние, как огонек свечи привлекает ночных бабочек. У меня есть…был ребенок, обращенный в годы Депрессии.

Я хотел бы, что та часть меня, которая помнит о ней, не покидала меня. Все, что я помню – это ее худое, умоляющее лицо.

Такой короткий отрезок времени… Америка пыталась выздороветь, залечить треснувший хребет, а пульс мира все учащался. Я не могу винить Новый Свет или живущих в нем старейшин в том, что они смогли предугадать, какое будущее нас ждет.

В одной из стран Старого Света к власти пришел маленький человечек, настолько невзрачный, что, встретившись с ним в кафе, ты вряд ли обратил бы на него внимание. Его было легко недооценить – как и нас. Мы настойчиво советовали нашим собратьям держаться подальше от этого человечка и его приближенных, потому что руки их были покрыты кровью, которой только суждено было пролиться, а в их глазах жило безумие, которым мы не могли управлять. А когда загрохотали танки и заработали фабрики смерти, мы закричали в ужасе, боясь, что его лихорадка, лихорадка полубога, захватит и нас. Мы боялись за себя, потому что мы знали, что оказались правы. Наше Зрение показывало нам, что Геенна почти началась.

И снова пришел Зов – но это был раздробленный зов множества глоток. Так много убийств, так много жертв, столько страданий… слишком сильное ощущение, пылавшее, подобно солнцу. Вместо того, чтобы собраться в Германии, мы бежали. Там жило безумие, но только сильнейшие из нас могли бы выжить среди обитавших там чудовищ – чудовищ из рода людского.

После окончания войны вспышка немилосердного света ослепила нас. Столб света… разорванное на части небо, и земля… казалось, Геенна наконец наступила.

Если бы ты был человеком, ты мог бы решить, что знак был преждевременным, потому что между той вспышкой и сегодняшней ночью прошло слишком много времени. Но ты бессмертен, десятилетие для тебя – лишь один удар сердца, поэтому ты еще увидишь…

Категории: Vampire: the Masquarade | Каиниты | История | Малкавианы |

Clanbook: Malkavian, Revised

В течение нескольких десятилетий наш клан не испытывал особых… проблем. Мир менялся быстрее, чем когда-либо, и люди начали активно плодиться. Города становились больше и безумней, чем раньше, в них было все больше жителей, и нам этого вполне хватало, чтобы держаться на плаву. По западному миру, подобно эпидемиям, распространялись новые технологии, и жизнь людей резко менялась каждые несколько лет. Никто из Сородичей не видел, как смыкаются зубы Геенны.

Чуть позже снова возникло движение против институционализации. Вновь разгорелась лихорадка реформирования, и внимание общественности опять обратилось к условиям жизни в лечебницах. Теперь лечебницы были не единственной целью реформ – «дома на полпути», программы по адаптации бывших заключенных и тому подобные проекты цвели пышным цветом, и все это делалось в попытке «нормализовать» неустроенных граждан, вернуть их к стабильному, «приличному» существованию. Граждане предъявляли новые требования к организациям, и не все из организаций могли эти требования удовлетворить. Поэтому преступники, умственно отсталые и люди с неустойчивой психикой начали выходить на улицу – и как же интересно было привыкать к этой перемене!

В полной мере сострадательность стада проявилась тогда, когда обитатели лечебниц были выпущены на свободу. Неспособные позаботиться о себе умалишенные размещались по пансионатам и частным лечебницам, где присматривающий за ними персонал был… более покладистым. Те, кому повезло меньше, оказались на улицах или в ночлежках – и таких было немало. В начале 80-х американский президент решил, что его страна слишком много тратит на содержание недееспособных – и на улицы обрушились новые волны выпущенных из больниц безумцев. Сумасшествие цвело и пахло.

Членам других кланов эта ситуация не понравилась. Они почему-то считали, что каждый псих, слоняющийся по улицам, мог стать одним из нас. Нас начали подозревать в желании резко увеличить численность клана и обрести невероятную силу и власть. Не один князь и архиепископ сквозь пальцы смотрел на своих подданных, устроивших настоящую охоту на бездомных и сумасшедших, и дело было не только в том, что таких людей никто не станет искать: таким способом они намеревались разрушить «великие планы Малкавианов».

Если учесть, что все они были одержимы такой вот паранойей, Пробуждение не должно было вызвать у них удивления.

1997. Казалось, наши разумы обратились в груды сухих дров, только и ждущих, когда к ним поднесут спичку. Именно тогда начали оживать былые связи. Ограничения, установленные много веков назад, после Договора Шипов, начали ослабевать. Безумие перетекало от одного к другому, пробуждая в нас потайное зрение. Если ранее в отступниках Камарильи болезнь лишь дремала, то теперь она бурно проявляла себя.

Остальным членам Камарильи мы сказали, что в болезни повинны заразившие нас отступники Шабаша. Тем из Шабаша, кто хоть что-то заметил, никаких объяснений не понадобилось. Они уже считали нашу семью заразной – и не даром, надо полагать. Еще один приступ болезни, который легко подавить – вот и все. А большего им и не надо было знать.

Почему началось Пробуждение? Может быть, потому, что Малкав шевельнулся в своем бесплотном сне. Может быть, предсмертный смех Равнос пронзил время и достиг нас…

Да, Равнос. Ты помнишь.

Категории: Vampire: the Masquarade | Каиниты | История | Малкавианы |

Clanbook: Malkavian, Revised

Ты помнишь?

Вой тысячи глоток…

…влажные отвратительные звуки, как будто разламываются сырые, набухшие влагой кости…

… вопли обезъяноподобных демонов, охваченных бешенством…

… вспышки огня под закрытыми веками, обрисовывающие фигуру великана, который отрубил девять из десяти своих голов и пожрал их…

… вонь крови и жира, шипящих в огне огромного костра…

Ты помнишь Неделю Кошмаров? Ты помнишь сообщения об ураганах в Индии? Или свои лихорадочные сны, память о которых живет в тебе?

Демон лжи пробудился в далеком Китае, славно попировал, а затем умер. Когда он восстал из земли, он жаждал крови себе подобных, в нем бурлила ярость, и он был безумен. О, это безумие и эта жажда! Его крики эхом отдавались в наших головах, и мы бежали от него. Пробудилось создание, которое мы называем «Равнос», и едва ли кто-нибудь мог защититься от его кошмаров.

Мы хватались за головы и кричали, пытаясь избавиться от ночных ужасов. Его лихорадка – и эхо его лихорадки – прожгла Паутину, коснувшись каждого из нас языками пламени и жара. Но намного хуже пришлось его внукам, которые гибли в кровавых, безжалостных объятиях друг друга. Когда крики, боль и видения прекратились, мы дрожали от страха. Ты дрожал от страха. Тебе не понадобилось объяснять, что случилось нечто ужасное.

Патриархи – это не выдумка. Один из тринадцати пробудился, разгневанный, насытился и умер, а вместе с ним умерло и все его потомство.

Тебе ничего не надо объяснять.

Ты знаешь, что ждет нас в будущем.

Категории: Vampire: the Masquarade | Каиниты | История | Малкавианы |

Clanbook: Malkavian, Revised

«Так и наши прародители восстанут из земли.

Они разговеются нашей кровью

И поглотят всех нас».

Это время все ближе и ближе. Где-то в небесах открылся страшный глаз, и исходящий из него красный свет окрашивает все наши видения. Мы повсюду видим полумесяцы - мы же Клан Луны, в конце концов, - и не можем понять, какие из них обозначают последнюю Дщерь Евы, а какие лишь вводят нас в заблуждение. Кровь течет, как вода, и сила ее убывает. Близятся сроки.

Нас терзают видения. Не проходит ни дня, чтобы кто-то из нас не проснулся в кровавых слезах, крича от пророческих кошмаров, преследующих нас. Видения и тебя не обошли стороной – я бы не нашел тебя, если бы на тебе не было знака. В эти Последние ночи наше проклятие усилилось тысячекратно, так как мы обречены прозревать все, что грядет.

Пророк Геенны – он обо всем этом предупреждал. Теперь он пропал, исчез, был съеден. Время не ждет.

Он был благословлен видением пророчащего Октавио. Но увы, все его воспоминания ушли вместе с его Окончательной Смертью. Он был уничтожен, а видения его рассыпались в прах – даже следа их не осталось на ткани. Когда мы прибыли, чтобы перенести его прах домой, мы обнаружили кое-какие обрывки, записи пророчеств…

Но они так обрывочны. Те пророчества, что удалось сохранить, сейчас находятся в руках Детей Сета…

Ты сам видишь, что узоры, лязгая металлом, свиваются в спирали, а затем вновь возвращаются в исходную форму.

Поэтому я и выбрал тебя. Поэтому тебе пришлось выслушать мой рассказ. Равнос были не готовы, и они погибли. Остальные тоже не готовы, и тоже погибнут.

Ты должен видеть узоры. Ты должен учиться на ошибках прошлого. Ты должен прозреть будущее, должен увидеть последние знаки. У тебя – у нас – у нас есть Зрение.

Ты не можешь отворачиваться.

Наконец он смог расслабиться; с большим трудом ему удалось выпрямить занемевшие конечности. Разум его кипел, движения были невероятно плавными и точными. Слабая пульсация жара - смутное воспоминание о призрачной лихорадке - пронеслась у него в мозгу. Машинально он сгибал и разгибал пальцы, не замечая странную жесткость, которую приобрела его кожа; затем частью сознания он отметил, что жадно слизывает с ладоней все еще теплую жидкость.

Даниэль сидел, почти не двигаясь, уже не похожий на себя прежнего. Методично, словно выполняя какой-то обряд, он облизал пальцы, затем стер следы крови с лица. Одним рывком встал на ноги и, подобно марионетке пьяного кукловода, заковылял прочь.

Категории: Vampire: the Masquarade | Каиниты | История | Малкавианы |