http://dpmmax.livejournal.com

Один кричит: «Две пули в лоб, но полушарья не задело!»

Второй кричит: «Шары залил и сам наткнулся на кинжал!»

Один кричит: «Он пострадал за наше общее за дело!»

Второй кричит: «Железный дух, боец-кремень — кинжал сломал!»

© Леонид Сергеев «А я на митинги хожу»

Его ещё называют органическим психосиндромом, а также синдромом Вальтер-Бюэля. Причина возникновения синдрома — поражение головного мозга, как органа. Что примечательно, именно по этому синдрому проходит граница между реальной жизнью и художественным вымыслом. Только придуманный герой может постоянно огребать по голове чем-нибудь тяжёлым, острым или разрывным, лить в неё мегалитры огненной воды, заболевать менингитом и уходить в кому, а потом раз — и всё как было, только пара шрамов, украшающих мужественное лицо, и ни единого намёка на изменения в психике. Поверьте, в реальности мозг намного нежнее и такого непотребного обращения с собой не прощает. Ну, разве что когда-нибудь генетика достигнет небывалых высот, и появятся воины-дятлы...

Ведущие, облигатные симптомы представлены тремя группами.

Аффективные расстройства. Они довольно разнообразны, но объединяет их одно: у психики недостаточно сил, чтобы воля могла удерживать эмоции в узде, а также поддерживать одно и то же настроение длительное время: человек просто выдыхается, запал проходит, и настроение меняется, причём довольно резко. Отсюда

раздражительность (нет сил, чтобы терпеть) — но быстро проходящая,

эксплозивность (когда человек словно взрывается, но тоже довольно скоро остывает),

несдержанность (ведь сил на то, чтобы держать клозет своей души на замке, требуется немало),

эмоциональная лабильность (вспылил — успокоился — расплакался — утешился — посмеялся — прослезился — можно начинать цикл заново),

слабодушие (это когда слёзы наворачиваются по любому поводу — от сценки в сериале до душещипательной песенки по радио),

ворчливость, брюзжание — уж на них-то у человека почти всегда хватает сил,

эйфория и беспечность — это когда критика к сложившейся ситуации и к себе самому уже безнадёжно махнула хвостом и сошла на берег,

безразличие и апатия — когда сил нет уже даже на эмоции.

Расстройства памяти и внимания. Что касается памяти, то прежде всего страдает способность запоминать и воспроизводить события текущего момента, от снижения объёма запоминаемой и воспроизводимой информации до фиксационной амнезии (поел — забыл — попенял жене на нерадивость — поел — забыл). При этом память на более ранние события в жизни, особенно те, что предшествовали развитию синдрома, может долгое время оставаться неизменной, но со временем гаснет и она.

Внимание становится пассивным (то есть, сам человек его не в состоянии произвольно на чём-то сосредоточить), отвлекаемым, словно у первоклассника к концу урока, рассеянным и быстро истощаемым.

Расстройства интеллекта и осмышления. Прежде всего — это утрата способности мыслить и поступать творчески (разумеется, ежели таковая способность вообще была). Человек перестаёт искать новые нестандартные пути решения проблем, чаще пользуется наработанными стереотипами, постепенно оказываясь их заложником. Ему мучительно трудно, порой невозможно освоить что-то новое, он становится вынужденно консервативным. Новые идеи не спешат приходить в голову, а потом и вовсе перестают заходить в гости. Само мышление становится всё более приземлённым, конкретно-наглядным, способность к абстракции улетучивается. Дальше — больше: становится труднее соображать, решать даже стандартные жизненные задачи, самостоятельно принимать решения. Мышление утрачивает гибкость и уже неспособно к полёту, оно костенеет, вязнет в ненужных деталях и мелочах, не в силах охватить всю проблему целиком и разглядеть перспективы.

Группа факультативных синдромов довольно пестра и разношёрстна:

это могут быть расстройства восприятия (иллюзии, галлюцинации, сенестопатии), расстройства мышления (фобии, навязчивые, сверхценные и даже бредовые идеи), симптомы нарушения вегетативной нервной системы (помните такой широко распространённый диагноз, как вегето-сосудистая дистония?), неврологические симптомы.

Течение психоорганического синдрома чаще стационарное, но встречается и прогрессирующее. И регрессирующее. Довольно характерна связь самочувствия пациентов с внешними факторами: они чутко реагируют на погоду и атмосферное давление (метеочувствительность), на температуру воздуха (в большинстве случаев жара переносится хуже), на езду в транспорте (многих укачивает); любые инфекционные заболевания, интоксикации (в том числе алкоголь), обострения хронических болезней.

Выделяют четыре варианта психоорганического синдрома. Последовательность, в которой они изложены, не случайна: при утяжелении состояния, прогрессе болезни, смена вариантов будет проходить именно в такой очерёдности.

Астенический вариант. На первом плане — слабость и истощаемость психических процессов. Здесь и эмоциональная гиперестезия, когда человек бурно, но недолго реагирует на любое замечание, критику, даже просто на изменение интонации, не говоря уже о резких звуках (будильнику лучше иметь несколько степеней защиты от физических воздействий), вспышках света (фотографу тоже), неожиданных прикосновениях (поэтому осторожнее с желанием похлопать сзади по плечу). Это также быстрая утомляемость, когда человек, взявшись за дело, сдувается, подобно проколотому воздушному шарику, а оставшаяся тряпочка уже мало на что способна. Это быстрая смена настроений, это невозможность надолго сосредоточить внимание на чём-то одном, это снижение памяти — небольшое, в основном за счёт трудностей с запоминанием, но уже вполне заметное.

Эксплозивный вариант. Эмоции ярче и брутальнее, их проявления носят характер взрыва, это уже не просто раздражительность — это злобность, переходящая в гнев, а в промежутках — угрюмо-подавленное дисфоричное настроение с блуждающей сеткой прицела. Ворчливость, брезгливость, нетерпимость и брюзжание постепенно вытесняют всё остальное. Память становится всё хуже, запоминать и вспоминать становится всё труднее, события текущих уходят, как вода сквозь решето, оставляя лишь редкие крупинки наиболее значимых событий. Становится труднее усваивать новый опыт и вообще соображать. Зато очень обостряется чувствительность к любым событиям, словам и поступкам, которые хоть как-то могут задеть или обидеть (даже если этого и не предполагалось вовсе).

Эйфорический вариант. Человек уже не в состоянии правильно и критично дать оценку себе и окружающей обстановке, поэтому психика, милосердно разгородив место на свалке жизни, помещает его посреди потёмкинской деревни, в телогрейке и с баяном. Зачем напрягаться, когда и так всё хорошо? Вспышки гнева иногда всё же имеют место — при попытках вернуть в реальность, ткнуть носом в факты, но потом снова наступает эйфория. Мыслить творчески или хотя бы продуктивно уже нет никакой возможности, поэтому на помощь приходят остатки жизненного опыта, стереотипы и рефлексы. Решения непродуманные (ибо нечем), легкомысленные (в тон преобладающему настрою), поверхностные и нелепые, но эта нелепость — не что-то новое, а, скорее, не к месту применённое старое и привычное. Профессиональные навыки, которые ещё как-то сохранялись в предыдущем, эксплозивном варианте, тоже постепенно растрачиваются. Недостаток продуктивности деятельности с лихвой восполняется избытком подвижности и суетливостью. Память ухудшается вплоть до фиксационной амнезии.

Апатический вариант. Сил на эмоции уже нет, вместо них — безразличие и апатия. Человек может часами и днями лежать в кровати, вставая только к столу и в туалет. Либо не вставая вовсе. Интересов — практически никаких, кроме как поесть. Умыться, принять ванну или душ — это уже подвиг. Выйти на улицу — почти невыполнимая миссия. Мышление становится медлительным, тугим, словно покрытый ржавчиной болт, вязнет в деталях — куда уж тут до смекалки и сообразительности! Память не удерживает текущие события и постепенно утрачивает более ранние. Навыки, в прошлом отточенные до автоматизма (сделать яичницу, повесить полку на стену), тоже куда-то уходят.