Clanbook: Toreador, Revised

Кат: Возможно, я стала подозрительной – после того, как Константинополь был разграблен. Не чертовыми сарацинами, а христианами. Устав от битв с маврами под палящим солнцем, они набросились на православную церковь и в припадке жадности и разочарования начали резню с себе подбными. Когда крестовые походы уже выпустили пар, Церковь увидела, что ее авторитет стоит под вопросом. Раскол между папами только подлил масла в огонь – и что бы ни говорили Вентру, Ласомбра и Бруха, никто из многочисленных пап и антипап столетия не был «под контролем». Церковь отожралась, и да, пять церковников из десяти были безверными распутниками, с мужеством, которое они глубоко зарывали перед каждым глупцом, кинувшим монетку у них перед носом… Но были еще и те, чья вера была сильна. Эти могли превратить даже старейшего вампира в хныкающего ребенка, не прибегая ни к чему, кроме распятия и «Отче наш».

Но, в общем и целом, светская власть оказалась несовместимой с силой веры. Крестоносные священники были повсюду, и они представляли угрозу для нас, но в тот момент они были изолированы и дезорганизованы. Они были удаленной помехой, но не великой опасностью. По крайней мере, для тех из нас, кто знал церковь как убежище для знаний и силы лицемерия, для тех, кто не видел пылающий Рим или не испытал бич святого гласа.

Именно тогда началась Инквизиция. Сперва она казалась безобидной. Церковь хочет уничтожить еретиков? Почему бы нет? Это оказалось великой уловкой, чтобы отклонить взор от настоящих целей – священников, которые являли реальную угрозу для каждого вампира. Ты слышала слух, что настоящая инквизиция 1200-х годов была разработана Кланом Тореадор, чтобы закрепить наше влияние на церковь? Если ты позволишь, чтобы об этом знали за рамками Клана, поверь мне, я сама выпью тебя досуха – но это на самом деле правда. И на протяжении первых 200 лет она работала так, как мы хотели.

Возможно, Вентру знали больше о нашем влиянии на церковь, чем мы предполагали, возможно, крестовые походы настроили их против папской власти, или, возможно, им просто повезло. В любом случае, многие из вернувшихся Вентру выбрали путь в Британию, вместо того, чтобы вернуться на свои прежние места во Франции. Учитывая влияние Франции на Англию в те времена, им было несложно приспособиться, а английский статут «Статус о мертвой руке» (a laws of Mortmain and Provisors) ослабил хватку церковной руки по сравнению с континентом. В то время как Вентру покидали Францию ради Англии, Тореадор полезли занимать опустевшие места (вместе с мерзкими Ласомбра и подлыми Тремерами). По негласному договору, Франция «принадлежала» Тореадор как плата за уступку влияния в Англии Вентру. Этот договор был выгоден обоим вовлеченным в него Кланам, которые не видели причины усложнять ситуацию привлечением еще кого-то. Занималась заря Эпохи Открытий, и это были захватывающие времена. Марко Поло умудрился пробраться глубоко в Азию, даже достиг двора самого великого Монгольского Хана. Многие Ласомбра и Вентру, жаждущие новых земель, чтобы присваивать их себе и править ими, уходили на восток, и о них никогда больше не слышали, кроме как о таких Каинитах, как испанский Ласомбра по имени «Претор».

В то время как Вентру покидали Францию ради Англии, Тореадор полезли занимать опустевшие места (вместе с мерзкими Ласомбра и подлыми Тремерами). По негласному договору, Франция «принадлежала» Тореадор как плата за уступку влияния в Англии Вентру. Этот договор был выгоден обоим вовлеченным в него Кланам, которые не видели причины усложнять ситуацию привлечением еще кого-то.

Занималась заря Эпохи Открытий, и это были захватывающие времена. Марко Поло умудрился пробраться глубоко в Азию, даже достиг двора самого великого Монгольского Хана. Многие Ласомбра и Вентру, жаждущие новых земель, чтобы присваивать их себе и править ими, уходили на восток, и о них никогда больше не слышали, кроме как о таких Каинитах, как испанский Ласомбра по имени «Претор». Он вернулся с Востока после того, как одурачил группу степных неучей, что, мол, он – великий бессмертный дух предков, потому что у него не было отражения. Он вернулся еле живым, потеряв практически весь свой ум, сумасшедший как Малкав, и мямлил что- то про летающие головы и зубы нефритовых скелетов. Но туда, куда побоялись сунуться вампиры, поползли караваны смертных.

Торговля с Востоком обогатила города Италии, что, в свою очередь, подтвердило то, что не зря Вентру, Ласомбра и Тореадор строили эти города на протяжении столетий. Три Клана наперебой боролись между собой за самое теплое местечко в Священной Римской Империи, но в то же время вместе старались не допустить вмешательства посторонних Кланов, особенно отвратительных Тремеров. Узурпаторы предложили свою помощь врагам Империи в надежде на то, что ее разрушение предотвратит нежелательное внимание со стороны трех основных Кланов. Они так и оставались бы маленькой угрозой, если бы только Ласомбра не приняли решение, основанное на идеальной комбинации заносчивости и идиотизма, – решение предать империю, которой они не могли управлять.

Ласомбра начали помогать партии гвельфов (Guelph) в Италии, группе, которая хотела оставить Священную Римскую Империю. Мне кажется, что их решение было спровоцировано завистью. У имперских Вентру и Тореадор были прекрасные взаимоотношения (на самом деле, настолько прекрасные, что когда позднее британские Вентру схлестнулись в борьбе с французскими Тореадор в Столетней Войне, множество имперских Тореадор помогали Вентру против своих, но об этом я расскажу позже). В рамках Империи, объединив свои усилия, Вентру и Тореадор могли легко справляться с кознями Ласомбра.

Тем не менее, Ласомбра возлагали большие надежды на Восток. Они не только видели в торговых путях источник несметных богатств (и сопровождающую их власть), но и в своем высокомерии они также помышляли найти способ обмануть или поработить китайских существ, которые так жестоко поглумились над их исследователем Претором. Преследуя осознанную цель, многие из них пошли на юг Италии и там присоединились к Тремерам в их поддержке гвельфов. Соответственно, Тореадор и Вентру обратили свое внимание на гиббелинов и оказали помощь - с предсказуемо кровавыми последствиями.

Как только это произошло, Ласомбра приступили к реализации плана контакта с Китаем. Много могущественных Ласомбра были посланы на Восток в попытке заключить договоры, но результаты были воистину ужасающими. Я слышала истории, что головы посланцев Ласомбра были присланы обратно в изящно выполненных лакированных коробочках, каждая голова была превращена в чистое стекло, но все еще могла кричать.

В то время я все еще была в Париже. Меня мало волновали все эти политические передряги, пока итальянский изгнанник по имени Данте Алигьери не объявился в моем городе в 1307 году. Человек потрясающе образованный и перспективный, он осознавал свою ошибку в помощи гвельфам, и я взяла его под свое опекунство. Я горжусь тем, что это именно я убедила его отказаться от унизительного предложения «милосердия», которое бы позволило ему вернуться домой, крадучись как позорный преступник. Я настояла на том, что он достоин чести, а не презрения. Как следствие он держался подальше от Флоренции – и, почти наверняка, – от смерти от рук как белых, так и черных гвельфов.

Тем временем Ласомбра осознали, что их китайский гамбит не принес плодов, и Тремеры уже разорвали их обоюдное соглашение. Мне кажется, что как Ласомбра, так и Тремеры планировали использовать Церковь как щит против Священной Римской Империи, но Тремеры также понимали, что они, в случае чего, пострадают от сил папы в Италии гораздо больше, чем Ласомбра.

Так, Тремеры начали поддерживать белых гвельфов, но были быстро истреблены черными гвельфами Ласомбра, занимавшихся реализаций собственных пророчеств истребления руками Церкви.

Я подозреваю, что столетие, о котором говорю, имеет параллели с древней войной между Римом и Карфагеном. Только сейчас, столетия спустя, я могу это осознать…

Кар: Что Вы имеете в виду?

Кат: Первая Пуническая война была чем-то наподобие игры, разыгрываемой через смертных посредников, она была почти приличной.

По крайней мере, такой она казалась Бруха, и, возможно, для Вентру так же – пока они не проиграли. Проигрыш вызвал страх, и стыд, и гнев, и дальше пошла война без жалости и чести. И тем больше стали становиться потери Каинитов в боях.

Итальянский конфликт стоил многим Каинитам их нежизней. Дальше была Столетняя Война. Италия, тем не менее, всегда сохраняла утонченность. Была ли приложена к этому рука Старейшин? Не подсунули ли они нам наши собственные конфликты с целью разжечь наши страсти и скрыть за ними свои собственные, еще более кровавые цели?

Кар: Вы правда верите, что Столетняя Война была устроена Допотопными?

Кат: Возможно, война была лишь средством достигнуть нужного результата. Возможно, целью войны было ослабление всего нашего вида.

Кар: Неужели так и было?

Кат: Несомненно. Сама по себе война привела к Окончательным Смертям многих наших братьев и сестер, но война лишь сопровождала настоящий ужас: Черную Смерть. На каждого Каинита, умершего в бою, приходилась дюжина умерших в результате отчаянной охоты.

У меня у самой был близкий друг, Обрик (Aubric), который устроил себе уютное убежище в селении к югу от Парижа. Он обладал силой забывчивости Леты, его жертвы никогда ничего не подозревали. Как заботливый пастух, он ухаживал за селением, брал только от тех, кто достаточно силен, чтобы выдержать, и жалел тех, кто был слаб. Потом началась чума, и в течение месяца половина его стада уже была мертва, а еще четверть умирала. Он не мог питаться из больных в страхе заразить здоровых, но его внимание настолько ослабило тех, кто сопротивлялся чуме, что и они вскоре отправились в мир иной. Другие поселения ревностно отбивались от беженцев из зараженных территорий, и не было для него места для отдыха после целой ночи в бегах. В конце концов, Обрик вырезал остатки жителей города, используя их кровь для скорости и силы, и что было сил помчался в Париж.

Рассвет настиг его, когда он уже видел город.

Такие истории подкрепляются и другими утратами. Некоторые смертные обвиняли нас в болезни, и вправду некоторые из нас разносили черную жидкость от жертвы к жертве. Эти смертные – знающие достаточно, чтобы быть опасными, но недостаточно, чтобы быть мудрыми – принесли многим вампирам Окончательную Смерть, обычно сжигая нас на погребальных кострах умерших от чумы людей.

Везде у Каинитов были проблемы. Я предвидела раскол между французскими Тореадор и британскими Вентру. Мы избегали проклятия Уриила на протяжении столетия, объединяясь против общих врагов, но когда Ласомбра допустили свою фатальную ошибку в Италии, и когда чума превратила нежизнь кочевников типа Гангрел в сущий ад, главной угрозой, нависшей над каждым Кланом, стал другой Клан.

Возможно, я слишком резко сужу об обоих Кланах. Это была эпоха хаоса и упадка. Впервые за все времена холопы нанесли сокрушительный удар по вышестоящим, даже не будучи подстрекаемыми поднимающими толпы немертвыми. Казацкое шествие вплоть до Сибири удивило всех, так же как и жакерия во Франции. От Священной Римской Империи остался лишь обглоданный скелет ее былой славы, находящийся под властью людей, который больше жаждали быть королями германскими, нежели священными императорами.

Но как по мне, так то, что я видела, было предательством Вентру, накладывающих свою лапу на богатства Гаскони. Возможно, мы совершили типичную ошибку, поверив хвастунам Вентру. Они обещали вернуть Гасконь Франции в обмен на помощь в их борьбе со скоттами– помощь, которая увела Вильяма Уоллеса подальше от Франции и поближе к их Лондонским лесам. Но англичане отказались возвращать Гасконь Франции, что мы в своей гордыне восприняли как то, что Вентру отказываются возвращать ее Клану Тореадор. С учетом того, что я узнала позже, во время боев в Англии, я склонна думать, что Вентру пытались убедить Британского Короля отдать Гасконь, но у них это просто не получилось.

Во-первых, Столетняя Война окончилась печально для нас (и для Франции) – и снова благодаря безукоризненной организации Вентру. Но в который раз история повторилась. Так же как и в Риме, Вентру стали слишком могущественны и настроили остальные Кланы против себя; предательство английских Вентру объединило остальные Кланы в оппозицию. Тремеры поддержали своего человека – Оуэна Глендовера (Owen Glendower), но самое главное, что испанские Бруха возжаждали реванша против незабытых Вентру. С помощью испанских кораблей и армии англичане были откинуты назад на несколько побережных крепостей.

Вести дела с Вентру и Ласомбра было Равносильно тому, чтобы стать между медведем и гадюкой. Начни общение с одним - другой тут же ударит тебя в спину. Каждый актер играл свою роль: Бруха были несравненными солдатами. Вентру были непревзойденными генералами. Ласомбра были вероломными, несравненными, бьющим исподтишка сволочами. Где угодно – во Франции или Англии – стоило только объявиться завистливому бесчестному дворянину с жаждой власти, как Ласомбра были тут как тут, чтобы утолить его жадность. Их махинации, убийства и интриги – не говоря уже о чуме! – делали обе страны слабо подготовленными к войне. Вентру восстановились первыми. А потом был Азенкур.

Ты должна понимать, что произошло под Азенкуром. Это было не только жестокое, невероятное поражение, нанесенное огромной армии кучкой британцев, пытающихся бежать. Это было больше, чем унижение. Азенкур был смертью рыцарства. Это была последняя битва, где люди сражались за славу и честь. Это был великий триумф рациональности и прагматизма, и эффективных способов приносить смерть.

Для меня последний настоящий рыцарь пал при Азенкуре.

Кар: Как же тогда Вентру вышли из Франции?

Кат: Англичане, не Вентру. Никогда не верь даже на секунду, что какой-либо Каинит диктует политику через покорных марионеток. Ложная вера дает лжецу гораздо большую власть над тобой, как если бы даже то, о чем он врет, было правдой. Вентру видели потенциал в Англии. Они кормили ее и становились богаче и жирнее. Но Вентру, так же, как и Ласомбра и Бруха, более того, так же как и мы с тобой – не более чем паразиты. Любая слава, которой мы овеяны, есть ни что иное, как отражение славы наших смертных союзников. Если это и выглядит по-другому, это всего лишь иллюзия, сотканная из нашего тщеславия и возраста.

Кар: Прекрасно. Так как же выбили Англию?

Кат: Как бы я ни хотела принять мучения Жанны д'Арк вместо неѐ - я не могла. Она пришла из ниоткуда, и ни один Каинит не мог подойти к ней на расстояние лиги, чтобы не быть пораженным слепым ужасом перед разгневанным Христом. Она заставила нас переоценить столетия веры в рыцарский боевой дух, но, в конце концов, именно Франция поняла, что решение всех проблем лежит в пушках и черном порохе. Нашим самым великим осознанием было то, что, усвоив жестокий урок Азенкура, мы не стали на пути у эффективного кровопролития.

Лично я покинула Париж до того, как его взяли англичане. Я нашла убежище в Германии, которая на тот момент была прекрасным местом для существования в век, когда небо становилось все более и более доступным, а гравюры уступали место печатным книгам.

В то время как производство и распространение знаний началось на востоке, на западе разрастался страх и гнев. Я говорю, естественно, о Втором Пожаре – Испанской Инквизиции. Как я и упоминала раньше, как бы опасно это ни было, Инквизиция, по сути, была создана Кланом Тореадор как ложное направление деятельности для слишком рьяных, исполненных веры и опасных служителей. Если так случиться, что их рвение будет перенаправлено на отвратительных Носферату, раздражающих Малкавиан или презренных Тремеров – что с того? Но, в общем и целом, когда Инквизиция затесалась в лоно Церкви, она стала выгодно уязвимой со своими постулатами о пристальном внимании к еретикам и секретными постулатами о ложном направлении деятельности фанатиков.

Тогда Ласомбра и Вентру Ульфила (Ulfila) вонзили в Испании в нее свои когти и подговорили тамошнюю инквизицию отвечать перед королем и королевой, а не перед слабым людом Господним. Таким образом, Инквизиция стала инструментом политической власти, прикрывающимся духовным авторитетом. Никто не ставил под вопрос объективность людей в рясах, особенно если учесть, что их обязанностью было наказывать тех, кто ставит под вопрос Церковь. Чистый элемент бизнеса.

Это был один из тех обычных случаев, когда интересы монархов совпадали с интересами Каинитов. И испанские правители и Ласомбра были обеспокоены присутствием евреев в Испании, особенно тех, кто ложно принял христианство. Испанцам не нравилось ростовщичество евреев, а Ласомбра боялись (исходя из здравого смысла) еврейской мистической практики под названием Каббала. Ласомбра получили что хотели: евреи были изгнаны из Испании. Но цена за их желание была слишком высока. Видишь ли, их единственным просчетом был Торквемада.

Они думали, что он будет рьяным преследователем еретиков, и именно в этом они были правы как никогда. Но они губительно ошибались в том, что смогут его контролировать. Насколько я понимаю, первый Ласомбра, которого послали, чтобы сломить волю Торквемады, был сразу же превращен в ревущего хлюпающего сопливым носом ребенка, сжавшегося в уголку перед верой Великого Инквизитора. Пытки позволили узнать убежища и местонахождения других Каинитов, и вскоре почти все были уничтожены.

Я не знаю, на что похоже великое сообщество немертвых сейчас, но в те ночи оно сильно напоминало паутину. Большинство Каинитов были связаны с двумя или тремя (или более) подобными себе, и если они не всегда знали, где их приятели спят, они знали достаточно. От одного вампира к другому двигалась Инквизиция, используя пытки для получения новых и новых знаний о своих жертвах. Торквемада взял эту кружевную паутину вампирского общества и кинул ее в огонь.

Страх окутал всю Европу как истерия, как Танец Смерти. «Malleus Malleficarum» поверг людей в безумие. Я путешествовала по Италии по направлению к Винчи в надежде увидеть своими глазами новые чудеса, сотворенные человеком с именем того города, когда меня поймали. Мои слуги сражались отважно, но последнее, что я помню, – это ощущение разрывающего мое сердце кола.

Категории: Vampire: the Masquarade | Каиниты | История | Тореадоры |